Пределы совершенства

27 декабря 2016

Текст

Вера Евстафьева

Пре­де­лы со­вер­шен­ства

Дав­но кру­тит­ся в го­ло­ве мысль за­пи­сать свои ощу­ще­ния от из­ме­не­ний фак­ту­ры, глад­ко­сти, иде­аль­но­сти кон­ту­ра в лет­те­рин­ге на кам­не, в кал­ли­гра­фии и шриф­те.

Эта мысль воз­ник­ла, ко­гда мы в Кем­бри­дже рас­смат­ри­ва­ли дос­ки, на­гра­ви­ро­ван­ные ма­стер­ской Кар­до­зо-Кин­дер­сли, иде­аль­ные с тех­ни­че­ской точ­ки зре­ния. По­ду­ма­лось, что ка­кие-то 20–30 лет на­зад они вы­гля­де­ли про­сто не­ве­ро­ят­но, не­уже­ли мож­но до­бить­ся та­ко­го со­вер­шен­ства, та­кой точ­но­сти ли­нии! А сей­час ма­ло кто осо­знаёт в пол­ной ме­ре, что это сде­ла­но вруч­ную (на­столь­ко гла­док и без­упре­чен ре­зуль­тат), и мы не мо­жем вос­хи­тить­ся ра­бо­той так, как вос­хи­ща­лись со­всем не­дав­но. До че­го не­ожи­дан­но, долж­но быть, для мно­гих по­вер­ну­лась ис­то­рия, и как из­ме­ни­лось вос­при­я­тие! Мог­ли бы пред­ска­зать са­ми ма­сте­ра, что вот так вдруг вме­сте с раз­ви­ти­ем тех­ни­ки глад­кость кон­ту­ра пе­ре­ста­нет вос­при­ни­мать­ся од­но­знач­но как иде­ал?

Па­мят­ная дос­ка фи­зи­ку Джо­се­фу Том­со­ну (1856–1940), об­на­ру­жив­ше­му элек­трон. Ма­стер­ская The Cardozo Kindersley Workshop, Кем­бридж. © Фо­то: Ве­ра Ев­стафье­ва, 2015

Глад­кость и бле­стя­щее со­вер­шен­ство кон­ту­ра руч­ной ра­бо­ты силь­но по­те­ря­ли свою цен­ность с по­яв­ле­ни­ем циф­ро­вых ин­стру­мен­тов (на­при­мер, в гра­ви­ро­ва­нии на кам­не). По­яви­лась воз­мож­ность (от­ча­сти ил­лю­зор­ная) для не­про­фес­си­о­на­ла до­би­вать­ся ре­зуль­та­та, ко­то­рый рань­ше тре­бо­вал боль­шо­го опы­та. В об­щем и це­лом за «ров­ность и глад­кость» те­перь от­ве­ча­ет ав­то­ма­ти­зи­ро­ван­ный ин­стру­мент. Че­ло­ве­че­ская ру­ка, на­о­бо­рот, ста­но­вит­ся но­си­те­лем не столь­ко ма­стер­ства и точ­но­сти, сколь­ко эмо­ци­о­наль­но­сти, спон­тан­но­сти — по край­ней ме­ре, в ожи­да­ни­ях зри­те­ля.

Си­сте­ма ко­ор­ди­нат пе­ре­вер­ну­лась. Те ве­щи, в ко­то­рых точ­ность руч­ной ра­бо­ты до­стиг­ла ка­ко­го-то сверхъ­есте­ствен­но­го ка­че­ства, вдруг ста­ли «про­ва­ли­вать­ся» в на­шем вос­при­я­тии и в на­шей оцен­ке. Ком­пью­тер де­ла­ет эту ра­бо­ту бы­стрее и де­ше­вле, при­смот­реть­ся мы не все­гда ус­пе­ва­ем, а при­кос­но­ве­ние ру­ки в иде­аль­ной руч­ной ра­бо­те по­чти не за­мет­но. На­учить ком­пью­тер де­лать так­ же, как это де­ла­ет жи­вой ма­стер, — ди­ко азарт­ная иг­ра... По­лу­ча­ет­ся, что со­вер­шен­ство­ва­ние но­во­го ин­стру­мен­та во мно­гом ин­те­рес­нее, чем ре­зуль­тат: вы­со­кое ка­че­ство уже до­стиг­ну­то, те­перь ин­те­рес­но де­лать то же са­мое, но дру­гим спо­со­бом (ско­рость и сто­и­мость остав­лю за рам­ка­ми).

Пре­дель­ной точ­но­сти в кал­ли­гра­фии до­би­вал­ся Гер­ман Цапф (1918–2015), ко­то­рый об­ла­дал уди­ви­тель­ным чув­ством иде­аль­ной фор­мы, не­ви­дан­ной рань­ше, и до­во­дил кал­ли­гра­фи­че­ские над­пи­си до со­вер­шен­ства, ре­ту­ши­руя кон­тур / Index Graphik

Глад­кость кон­ту­ра — как глад­кость до­ро­ги. По уха­бам не про­едешь, а по ров­ной и по­кры­той на­ле­дью до­ро­ге сколь­зишь и ле­тишь впе­ред. Сверх­глад­кий кон­тур бук­вы (да и дру­го­го объ­ек­та) за­даёт гла­зу вы­со­кую ско­рость (но не чте­ния, а ско­рее рас­смат­ри­ва­ния) — и взгляд не за­дер­жи­ва­ет­ся. Не­дав­но мы об­су­жда­ли с дру­зья­ми-кал­ли­гра­фа­ми, по­че­му ча­сто пре­крас­ней­шие кал­ли­гра­фи­че­ские ли­сты не чи­та­ют, хо­тя ав­тор при­да­ёт тек­сту боль­шое зна­че­ние. Воз­мож­но имен­но по той при­чи­не, что слиш­ком вир­ту­оз­ны и иде­аль­ны ли­нии, и взгляд про­бе­га­ет по ним без тру­да и очень бы­стро, на­сла­жда­ет­ся лёг­ко­стью дви­же­ния и ле­тит даль­ше.

Ра­бо­ты Рей­чел Ял­лоп — пре­дел иде­аль­но­сти кон­ту­ра, по ко­то­ро­му глаз сколь­зит и не мо­жет оста­но­вить­ся.
© Rachel Yallop / rachelyallop.co.uk

Рань­ше ше­ро­хо­ва­тость бу­ма­ги и рас­тис­ки­ва­ние крас­ки бы­ли не­из­беж­ны­ми, а те­перь в ка­ких-то слу­ча­ях мо­гут быть же­лан­ны­ми. Кон­струк­ти­вист­ские ри­сун­ки, чер­те­жи, шриф­ты на со­вре­мен­ной бу­ма­ге вы­гля­дят без­жиз­нен­но — в ори­ги­на­ле (мень­ше ве­ка на­зад!) они смяг­че­ны и оду­шев­ле­ны ося­за­емо­стью ма­те­ри­а­лов. Те же фор­мы, но в «иде­аль­ном» кон­ту­ре и без вы­ра­жен­ной фак­ту­ры бу­ма­ги те­ря­ют ком­му­ни­ка­тив­ность, взгляд про­ска­ки­ва­ет по ним.

Осо­бен­но сло­жен в «пе­ре­во­де» на со­вре­мен­ные ма­те­ри­а­лы «па­лоч­ный шрифт» — имен­но из-за то­го, что пре­дель­но прост и гео­мет­ри­чен. По­па­дая в мир, где гео­мет­рия ста­ла слиш­ком точ­ной (из­ви­ни­те за та­кой обо­рот), та­кой шрифт мо­жет стать не­ин­те­рес­ным и при­ми­тив­ным. В эпо­ху кон­струк­ти­виз­ма са­ма гео­мет­рия бы­ла ру­ко­твор­ной, ри­со­ван­ной, края гео­мет­ри­че­ских фи­гур ды­ша­ли ру­ко­твор­ной не­иде­аль­но­стью, по­это­му со­вре­мен­ные циф­ро­вые ин­тер­пре­та­ции кон­струк­ти­вист­ских шриф­тов из-за сво­ей чрез­мер­ной глад­ко­сти и точ­но­сти силь­но про­иг­ры­ва­ют тем ри­сун­кам букв, ко­то­рые пред­ло­жи­ли кон­струк­ти­ви­сты.

Мо­но­ши­рин­ный па­лоч­ный шрифт Б. Эм­ме из его кни­ги «Шрифт: Эле­мен­тар­ное ру­ко­вод­ство для прак­ти­че­ско­го ис­поль­зо­ва­ния в клу­бе, шко­ле, пи­о­нер-от­ря­де и т. д.» (Ле­нин­град, Гос. изд. изоб­ра­зи­тель­ных ис­кусств, 1931)
/ А. Дом­бров­ский, В. Кри­чев­ский. Два шриф­та од­ной ре­во­лю­ции. М.: Шрифт и Ма­стер­ская, 2014.

Ка­жет­ся, гля­нец и фак­тур­ность в гра­фи­че­ской куль­ту­ре в це­лом в каж­дый пе­ри­од со­хра­ня­ют при­мер­но оди­на­ко­вые про­пор­ции, про­сто пе­ре­ме­ща­ясь из од­ной сфе­ры в дру­гую, ме­ня­ясь ме­ста­ми — от кал­ли­гра­фии к на­бор­но­му шриф­ту, в ри­со­ван­ные над­пи­си и обрат­но. Если точ­ность и гля­нец вос­тор­же­ство­ва­ли в шриф­то­вом ди­зай­не — в кал­ли­гра­фии уси­лит­ся фак­тур­ность, и на­о­бо­рот, ко­гда кал­ли­гра­фия бы­ла точ­нее пе­чат­но­го кон­ту­ра, шрифт бо­рол­ся, но не про­би­вал­ся к точ­но­сти вос­про­из­ве­де­ния. Толь­ко пу­ан­со­нист, воз­мож­но, гре­зил иде­аль­ным кон­ту­ром, ко­то­рый на ли­сте ста­нет та­ким же иде­аль­ным, как и в пу­ан­со­не, ко­то­рый он вы­ре­за­ет.

Ка­кой про­стор для дис­кус­сий и вы­бо­ра даёт эта раз­ни­ца меж­ду ре­нес­санс­ным пу­ан­со­ном и от­тис­ком для ди­зай­не­ров, ко­то­рые вос­ста­нав­ли­ва­ют клас­си­че­ские шриф­ты: брать за об­ра­зец пу­ан­со­ны, или от­тиск, или что-то сред­нее? Ка­кая фор­ма бук­вы бы­ла же­лан­ной, ка­ким бы­ло на­ме­ре­ние пу­ан­со­ни­ста? Ка­кую по­прав­ку на не­ров­ность пе­ча­ти, гу­сто­ту крас­ки, ре­льеф­ность бу­ма­ги он за­кла­ды­вал в ди­зайн шриф­та? И что бы­ло слу­чай­но­стью или не­из­беж­но­стью?

Раз­во­рот из кни­ги Джейм­са Сат­то­на (James Sutton) и Ала­на Бар­тра­ма (Alan Bartram) An Atlas of Typeforms.
© Фо­то: Ве­ра Ев­стафье­ва / Percy Lund, Humphries & Co Ltd., London, 1968.

По­до­зре­ваю, что сим­во­лом точ­но­сти во­все не все­гда был на­бор­ный шрифт, так тес­но свя­зан­ный се­го­дня для нас с ме­ха­ни­зи­ро­ван­ным, ма­шин­ным ми­ром. Бы­ло и вре­мя, ко­гда, на­при­мер, не бы­ло ни­че­го точ­нее и тонь­ше офор­та, а кал­ли­гра­фия остро­ко­неч­ным пе­ром пре­вос­хо­ди­ла сво­ей без­упреч­но­стью все дру­гие тех­ни­ки со­зда­ния букв. Это уди­ви­тель­но, и мож­но пред­по­ла­гать, что про­цесс, ко­то­рый на ко­рот­ком рас­сто­я­нии вы­гля­дит как со­вер­шен­ство­ва­ние од­ной тех­ни­ки и до­ве­де­ние её до мак­си­маль­но­го ка­че­ства, при рас­смот­ре­нии из­да­ли ока­зы­ва­ет­ся все­го лишь од­ним из эпи­зо­дов не­пре­кра­ща­ю­ще­го­ся ко­ле­ба­ния и пе­ре­те­ка­ния свойств. До­стиг­нув край­ней фак­тур­но­сти, тех­ни­ка не ис­чер­па­ет се­бя, не вы­ро­дит­ся, а от­пря­нет и на­пра­вит­ся ис­кать дру­гие вы­ра­зи­тель­ные сред­ства, воз­мож­но, в точ­но­сти и лос­ке.

Мне ка­жет­ся, что в ка­те­го­рию «фак­ту­ры как приёма» не­ров­ность кон­ту­ра пе­ре­шла толь­ко в се­ре­ди­не ХХ ве­ка. И очень ве­ро­ят­но, что это на­ча­лось имен­но в то вре­мя, ко­гда ти­по­гра­фи­ка бы­ла на пи­ке «ме­ха­ни­зи­ро­ван­ной» эсте­ти­ки (мо­дер­низ­ма). Ма­сте­ра ве­ка­ми бо­ро­лись за точ­ность вос­про­из­ве­де­ния шриф­та, и се­го­дня у нас и век­тор то­чен, и бу­ма­га пре­крас­на, и крас­ка мел­ко­дис­перс­ная — всё хо­ро­шо! Од­на­ко нам вновь за­хо­те­лось не­со­вер­шен­ства, и фак­ту­ра, не­ров­ность — те­перь ис­клю­чи­тель­но ху­до­же­ствен­ный приём, а не не­пре­одо­ли­мый фак­тор.

На­ме­рен­ная и управ­ля­е­мая ше­ро­хо­ва­тость как приём. Со­ло­мон Те­лин­га­тер. Но­во­год­нее по­здрав­ле­ние, 1960-е. Ори­ги­нал / Рос­сий­ская го­су­дар­ствен­ная биб­лио­те­ка.

При од­ном и том же «те­ле» фор­мы кон­тур мо­жет быть как глад­ким, так и «по­трёпан­ным», что ме­ня­ет и до­пол­ня­ет об­раз. Рва­ный край над­пи­си даёт гла­зу воз­мож­ность доль­ше бро­дить по ней и рас­смат­ри­вать, рас­по­ла­га­ет к бо­лее близ­ко­му кон­так­ту. Ин­те­рес­но, шрифт и кал­ли­гра­фия — па­ра ли это, ме­ня­ю­ща­я­ся ме­ста­ми в сво­ей экс­прес­сии и, на­о­бо­рот, в иде­аль­ной точ­но­сти? Два про­ти­во­по­лож­ных свой­ства кон­ту­ра, оди­на­ко­во не­об­хо­ди­мые для гла­за, при из­ме­не­нии од­ной тех­ни­ки стре­мят­ся про­явить­ся в дру­гой тех­ни­ке и сфе­ре.

Юрий Гор­дон. Га­зе­та Alcools. Вы­пуск № 7, 2006. Для оформ­ле­ния «Ал­ко­го­лей» ди­зай­нер раз­ра­бо­тал шриф­то­вую се­мью Ко­стро — ан­ти­кву и гро­теск. Обе гар­ни­ту­ры бы­ли на­ри­со­ва­ны в «Пей­н­те­ре» са­мой при­ми­тив­ной ки­стью, «как если бы на­ре­за­ны вруч­ную для вы­со­кой пе­ча­ти без спе­ци­аль­ных ин­стру­мен­тов» (по сло­вам ав­то­ра), а по­сле пе­ре­не­се­ны в «Фонтлаб». © Юрий Гор­дон / Лич­ный ар­хив.

В 1990-е го­ды — с их гранж-шриф­та­ми, «му­сор­ны­ми» шриф­та­ми — по­сле при­кос­но­ве­ния к пре­де­лу иде­аль­но­сти фор­мы слу­чил­ся от­кат от это­го ру­бе­жа, ри­ко­шет в сто­ро­ну фак­тур­но­сти. Би­льярд­ный шар ка­тит­ся в обрат­ном на­прав­ле­нии. Лю­бо­пыт­но, что в XIX ве­ке (во вре­ме­на пер­во­го рас­цве­та ак­ци­дент­ных шриф­тов), ко­гда тех­но­ло­гии не да­ва­ли иде­аль­но­го края в пе­ча­ти, не воз­ни­ка­ло и же­ла­ния сде­лать кон­тур рва­ным.

Как толь­ко про­изо­шло очи­ще­ние шриф­то­во­го кон­ту­ра от по­мех пе­ча­ти и был до­стиг­нут ми­ни­ма­лизм в кон­ту­ре, этих по­греш­но­стей ста­ло тут же не хва­тать, их осо­знан­но со­зда­ва­ли и до­бав­ля­ли в тех слу­ча­ях, где это бы­ло умест­но. Лоск со­вре­мен­ной тек­сто­вой по­ло­сы, на­вер­ное, при­вёл бы в тре­пет и ужас тех со­вре­мен­ни­ков Бас­кер­ви­ля, ко­то­рые ру­га­ли его слиш­ком чёт­кую пе­чать, опа­са­ясь за зре­ние чи­та­те­лей. Пред­ставь­те, как они смот­рят на стра­ни­цу ка­ко­го-ни­будь глян­це­во­го жур­на­ла и ви­дят на снеж­но-бе­лой ме­ло­ван­ной бу­ма­ге пре­дель­но чёт­кие и ров­ные ря­ды букв — на их взгляд, ни­че­го жи­во­го. Со­гла­си­тесь, вид тек­сто­вой по­ло­сы бук­валь­но за два-три сто­ле­тия из­ме­нил­ся очень силь­но. Вос­ста­нав­ли­вая шриф­ты 300-лет­ней дав­но­сти в циф­ро­вом ви­де, мы не­воль­но лу­ка­вим, если пре­под­но­сим этот шрифт как «тот са­мый», «до­сто­вер­ный». Из­ме­ни­лись тех­но­ло­гии пе­ча­ти и из­го­тов­ле­ния всех ти­по­граф­ских ма­те­ри­а­лов, и на­бор уже ни­ко­гда не бу­дет вы­гля­деть «как то­гда». Мы в лю­бом слу­чае со­зда­ём но­вый шрифт, об­раз, но­вую фак­ту­ру на стра­ни­це.

Ведь мы не мо­жем уви­деть шрифт и текст, им на­бран­ный, от­дель­но от бу­ма­ги, от её цве­та и фак­ту­ры, про­зрач­но­сти и плот­но­сти или же от­дель­но от све­че­ния экра­на, его яр­ко­сти и раз­ре­ше­ния? Ко­неч­но, в про­цес­се со­зда­ния шриф­та ди­зай­нер ра­бо­та­ет над фор­мой как бы в ва­ку­у­ме, но диа­па­зон все­воз­мож­ных по­верх­но­стей, на ко­то­рые шрифт ля­жет се­го­дня и в бли­жай­шем бу­ду­щем, до­ста­точ­но кон­кре­тен, име­ет свои гра­ни­цы и от­ли­ча­ет­ся от диа­па­зо­на 300-лет­ней дав­но­сти.

Те­перь, ра­бо­тая над шриф­том для чте­ния с экра­на, ку­са­ешь лок­ти и при­знаёшь­ся се­бе, что уже не придёт­ся при­ни­мать ни­ка­ких ре­ше­ний, про­дик­то­ван­ных огра­ни­че­ни­я­ми тех­но­ло­гии, — а как бы­ло при­ят­но со­всем не­дав­но, бук­валь­но лет 10–20 на­зад, на­хо­дить ре­ше­ния на­сто­я­щей про­бле­мы! На­при­мер, низ­кое раз­ре­ше­ние не поз­во­ля­ет со­зда­вать глад­кий и слож­ный ри­су­нок и нуж­но ис­кать но­вые ре­ше­ния. Ка­кой по­да­рок! Сей­час эти огра­ни­че­ния ми­ни­маль­ны, экра­ны пре­крас­но отоб­ра­жа­ют де­та­ли шриф­та, и по­иск в про­цес­се ра­бо­ты идёт ско­рее в плос­ко­сти сти­ля, ат­мо­сфе­ры, ай­ден­ти­ки, пла­сти­ки...

Шрифт Literata для чте­ния на экра­не, со­здан­ный для при­ло­же­ния Google Play Books ком­па­ни­ей TypeTogether в 2014 го­ду. Раз­ра­бот­ка ки­рил­ли­цы — Ве­ра Ев­стафье­ва. При­мер тек­сто­во­го шриф­та с уз­на­ва­е­мым ха­рак­те­ром, близ­кий к тем, ко­то­рые мы при­вык­ли ви­деть в кни­гах с дет­ства, ко­гда ещё не по­яви­лись элек­трон­ные кни­ги. © TypeTogether

Кон­тур бук­вы пой­ман, он аде­ква­тен за­мыс­лу ди­зай­не­ра, борь­ба с тех­но­ло­ги­ей за­кон­чи­лась. Те­перь мож­но про­дол­жать бо­роть­ся за со­вер­шен­ство дру­гих па­ра­мет­ров — сти­ля, об­ра­за, аутен­тич­но­сти и мно­гих дру­гих, но со­вер­шен­ство кон­ту­ра и точ­ность вос­про­из­ве­де­ния уже до­стиг­ну­ты. Нам боль­ше не нуж­но бо­роть­ся за хо­ро­шую раз­ли­чи­мость букв в пе­ча­ти (как бы­ло во вре­мя про­ек­ти­ро­ва­ния шриф­та Bell Centennial) или хо­ро­шее вос­про­из­ве­де­ние букв на экра­нах с низ­ким раз­ре­ше­ни­ем (вспо­мним про­ек­ты шриф­тов Georgia, Verdana, Cleartype) — в це­лом эти про­бле­мы уже ре­ше­ны.

Увы и ах для на­ше­го по­ко­ле­ния, ведь мы то­же бы­ли бы ра­ды ре­шать как эсте­ти­че­ские, так и тех­но­ло­ги­че­ские про­бле­мы. Но се­го­дняш­ние тех­но­ло­гии поз­во­ля­ют де­лать по­чти всё что угод­но и вы­би­рать в каж­дом кон­крет­ном слу­чае не­об­хо­ди­мый ха­рак­тер кон­ту­ра — иде­аль­но-от­решён­ный или ося­за­емый. Ка­кие за­да­чи те­перь ре­шать? По­смот­рим!

Колонка
Вера Евстафьева
26920