Джерри Леонидас про учёбу в Рединге

27 марта 2014

Ответы

Джерри Леонидас

Вопросы

Алексей Ваняшин
Евгений Юкечев

Фотографии

Евгения Басырова

сторически Университет Рединга считается одним из самых престижных учебных заведений в Англии — он был основан в 1892 году и до королевской хартии 1926 года являлся частью Оксфордского университета. Признанный образовательный и исследовательский центр мирового значения, с начала 1960-х университет проводит изыскания в том числе в области шрифта и типографики. Среди выпускников курса MA Typeface Design — целая плеяда дизайнеров, задающих в наши дни планку на рынке шрифтов и в профессии в целом. Сильные стороны Рединга, о которых прекрасно знают и работодатели, и будущие студенты курса, — это углублённое изучение истории типографики, развитие аналитических навыков дизайнера, обучение проектированию гарнитур с поддержкой множества языков. Мы представляем интервью с профессором Университета Рединга, куратором курса MATD Джерри Леонидасом (Gerry Leonidas) о том, как им удалось достичь такого уровня и что происходит на курсе сегодня.

Джерри Леонидас на занятиях со студентами курса MATD в Университете Рединга.

В чём основная идея магистерской программы «Дизайн шрифта» Университета Рединга, какие ключевые моменты обучения вы могли бы назвать?

Главная идея программы MATD в том, что шрифтовой дизайн существует на стыке истории, технологий, культуры и собственно дизайнерской практики. Поэтому наряду с проектированием и изучением шрифтов наши студенты проводят глубокие исследования в упомянутых сферах.

Достичь высокого уровня мастерства и развить практические навыки можно лишь осознав, каким образом шрифты решают определённые задачи в разных культурах. И самое важное здесь — научить размышлять о дизайне вообще и собственной практике в частности. Наши выпускники учатся критически воспринимать свой предмет и ставить под вопрос найденные в процессе проектирования решения. Это касается не только их дипломного проекта в Рединге, но и последующей профессиональной деятельности.

Студенты курса MATD на занятиях в Рединге.

Ключевые пункты программы обучения — это регулярные мастер-классы по различным системам письменности, семинары профессора Майкла Тваймана, лекции профессора Джеймса Мосли, ежегодные выездные экскурсии, но, кроме этого, главную роль играют собственные открытия и наблюдения студентов.

Если попытаться сравнить два учебных курса MATD — последний и, скажем, пятилетней давности, какие отличия можно увидеть?

Программа меняется каждый год. Перемены обусловлены как внешними факторами (мы следим за развитием индустрии и намечаем собственные цели), так и внутренними: у студентов возникают особые интересы и предпочтения, мы приглашаем новых преподавателей.

Мы разработали методологию, которая позволяет понять, как технологии проектирования, выбранное направление работы и местная культурная среда влияют на базовую письменность, в рамках которой создавался шрифт. Наш подход к дизайну учитывает рост производства нелатинских гарнитур как в докомпьютерную эпоху, так и в современном цифровом мире. Методология обращает внимание на влияние технологий производства шрифтов и набора текстов на формы отдельно взятых знаков и — шире — на особенности типографики разных эпох. Наконец, мы анализируем, как в современных визуальных коммуникациях соединяются классические и новаторские подходы.

Осмыслив и применив такую методолгию в своём проекте, студент может использовать её при создании шрифта для любой письменности.

Время от времени на шрифтовых конференциях возобновляется довольно острая дискуссия: может ли дизайнер сделать качественный шрифт для письменности, которую он не понимает? Очевидно, вы придерживаетесь точки зрения, что может?

Проблема стара как мир, на самом деле, и она существует на протяжении всей истории шрифтового дизайна, а во второй половине XX века её значение стремительно возросло. В Рединге есть записи дискусcий на эту тему, датирующиеся как минимум 1960-ми годами, есть и документы, демонстрирующие, как специалисты пытались решать задачи проектирования шрифтов для незнакомых письменностей. Вместе с Фионой Росс мы разработали упомянутую выше методологию, построенную на опыте предшественников и опирающуюся на проектирование шрифтов с учётом особенностей и принципов той или иной письменности. Мы начинаем с основы, делая упор на инструменты и практику письма.

Далее мы переходим к исследованию технологий набора текста и производства шрифта, которые влияют на типографическое воплощение письменности. К примеру, технология горячего металлического набора наложила ограничения на состав шрифта, рисунок определённых знаков и способ формирования строки (в автоматизированной шрифтолитейной машине. — Прим. ред.). Эти технологии уже неактуальны сегодня, и учитывать их ограничения в процессе работы попросту невежественно и может быть пагубно для проекта. Затем мы исследуем, как отражается на шрифтах взаимодействие классики и современности в графическом дизайне (а это является ключевым моментом в нашей профессии). Например, неконтрастный шрифт можно отнести к группе «современных» или «традиционных» шрифтов только на основании исторического и культурного контекстов, а сами по себе формы букв ни о чём не скажут.

Наконец, мы рассматриваем шрифтовой дизайн и типографику комплексно в рамках конкретной письменности и языка, анализируем различные публикации на эту тему. Выводы на основе таких исследований помогают более тщательно проектировать и тестировать шрифты, и в итоге талантливые дизайнеры справляются даже с незнакомыми им письменностями. Конечно, существует обязательное тестирование проектов носителями языка, но в действительности это актуально на более поздних стадиях работы, вопреки общепринятому убеждению.

Как часто среди студентов курса возникает желание проектировать кириллицу и как вы могли бы оценить уровень кириллицы в дипломных проектах?

Я бы сказал, что интерес к кириллице не очень высок. Могу предположить, что в России и Сербии довольно крепкое производство шрифтов, также растёт интерес к шрифту в Болгарии (возможно, в других странах тоже) — и это делает изучение кириллицы менее интересной исследовательской задачей для наших студентов.

Что касается качества кириллицы в работах выпускников MATD, то здесь я не считаю себя компетентным высказывать своё мнение. Когда студенты берутся проектировать кириллицу, для меня важно, насколько они заинтересованы в самостоятельном изучении предмета и получении необходимых навыков: студент должен найти свой аргументированный исследовательский подход и представить убедительную методологию, которая позволит работать с любой письменностью.

«С точки зрения дизайна три европейских письменности — латиница, гречица и кириллица — представляют собой прекрасный пример того, как из совершенно разных основ и исторических предпосылок последовательно развивались схожие шрифтовые формы».

Мы стараемся поддерживать проекты студентов и стремимся, чтобы они могли постоянно получать обратную связь от экспертов. Конечно, для ведения кириллических проектов сложно найти экспертов, ведь по кириллице очень мало специалистов, которые постоянно проживают или работают в Великобритании. А наш способ обучения требует не однократного, а регулярного общения студента и педагога. Увы, финансовая и визовая ситуации выглядят так, что едва ли условия улучшатся в обозримом будущем, скорее наоборот.

Каково ваше отношение к кириллице? Сталкиваетесь ли вы с мнением, что на фоне греческой и латинских письменностей она выглядит бедной родственницей?

Лично мне кириллица интересна с разных точек зрения — например, как письменность разных культур, которые стремятся выразить свою типографическую идентичность. Ещё мне интересны сообщества дизайнеров с их разнообразным опытом и культурным мировоззрением. Наконец, кириллица привлекательна для меня как пример письменности с постоянно развивающимся типографическим репертуаром.

С точки зрения дизайна полагаю, что три европейских письменности представляют собой прекрасный пример того, как из совершенно разных основ и исторических предпосылок последовательно развивались схожие шрифтовые формы. В кириллице соединяются приёмы искусственного формообразования знаков наряду с традициями рукописного почерка, что требует глубокого понимания эволюции этой письменности.

Латиница обладает очень высокой степенью формального единообразия, а также сложившейся многовековой структурой, которая дарит широчайшее разнообразие вариантов рисунка, но при этом сохраняет ограниченные возможности для неожиданных нововведений. На мой взгляд, это позволяет легко достичь относительно успешных (и отчасти скучных) результатов и затрудняет инновации. Гречица же находится на другой чаше весов, как и арабица: она имеет корни традиций восточных писцов, устойчивую манеру письма и основывается скорее на контрформах и петлях, нежели на штрихах. Если соединить опыт всех трёх языковых систем, мы получим колоссальную возможность для изучения дизайна шрифта.

В вашей программе в отличие, к примеру, от курса Type & Media у студентов большая аналитическая нагрузка: они и проводят полевые исследования, и готовят развёрнутое эссе к дипломной работе. В чём преимущества такого подхода?

В этом Рединг отличается не только от KABK, но и от любого другого художественного института. Все курсы в отделении типографики в Рединге созданы нами как часть исследовательского направления университета (к слову, очень высоко котируемого). Шриф­ты су­ще­ству­ют не в ва­ку­у­ме: они об­ре­та­ют фор­му и смысл, по­сколь­ку на­хо­дят­ся в диа­ло­ге со мно­ги­ми дру­ги­ми уже су­ще­ству­ю­щи­ми шриф­та­ми, а так­же от­ве­ча­ют ме­ня­ю­щим­ся усло­ви­ям ис­поль­зо­ва­ния шриф­тов. Ди­зай­не­ру не­об­хо­ди­мо об­ла­дать на­вы­ка­ми ис­сле­до­ва­те­ля и долж­ным по­ни­ма­ни­ем ис­то­рии и прак­ти­ки ти­по­гра­фи­ки.

К примеру, как может российский дизайнер создать хороший шрифт с латиницей, гречицей либо с другой письменностью — и наоборот? Разумеется, просто способности читать на другом языке недостаточно, иначе любой графический дизайнер, умеющий двигать контуры Безье, был бы хорошим шрифтовиком. Однако каждая инновация требует глубокого понимания, и необходимо каждый раз задавать себе вопрос: что именно вы хотите изменить, что хотите переосмыслить?

Вы — частый гость шрифтовых и типографических мероприятий. Какие конференции и события профессиональной жизни вы могли бы выделить?

Я неравнодушен к ATypI, мне очень нравится TypeCon, также стараюсь по возможности участвовать в однодневных и вечерних мероприятих St Bride (кстати, St Bride — моё любимое место шрифтовых встреч). Вообще, количество мероприятий в самой Великобритании увеличивается, и становится всё сложнее (и дороже) быть в курсе всего происходящего: TypoCircle, TypoLondon, Point, мероприятия в Бирмингеме — только часть этого длинного списка.

Конечно, не меньшее удовольствие доставляет и участие в небольших мероприятиях вроде TypeTalks, где также всегда можно встретить очень много коллег и единомышленников. В последнее время я выступал на встречах, не ориентированных исключительно на типографов или шрифтовых дизайнеров (таких, как, например, узкоспециализированный Ampersand). Подобные события требуют от меня более глубокого осмысления того, что в шрифтовом дизайне наиболее важно для других областей. Второе место в моём списке мероприятий вне Великобритании занимает Польша, которая буквально кипит активностью. Лидером моего списка можно назвать триеннале ICTVC — здесь собирается поистине уникальная профессиональная тусовка.

Какой список ключевых тем стоит сегодня перед профессиональным сообществом, на ваш взгляд?

Есть три темы, которые мы активно обсуждаем. Во-первых, глобализация типографики и шрифтового дизайна. Речь идёт не только о добавлении в шрифты большего количества различных алфавитов, но и о том, что дизайнерам приходится думать о расширенных шрифтовых гарнитурах, которые предлагают типографическое разнообразие в письменностях, где не сложилось такой традиции. К примеру, если взять письменность, которая не обладала до поры малоконтрастной динамикой штриха (например, такую, как ория или каннада), то для разработки контрастного акцидентного начертания понадобится определить новый угол наклона пера и его варьирование в зависимости от рисунка знака. Появляется множество вариантов решения такой задачи, и структура (скелет) букв не даёт однозначного ответа. Если же, наоборот, понизить контраст в сильноконтрастном начертании, рисунок знаков может исказиться до неприемлемой степени. Это невероятно увлекательная область, где исследователей ждёт множество открытий.

Во-вторых, некоторые области типографики стремительно меняются, в значительной степени из-за переосмысления той роли, которую играет текст в мире мобильных устройств, чутко реагирующих на все действия человека. В таких условиях, когда люди читают текст, выхватывая самое важное из абзацев, шрифты и типографика приобретают огромное значение.

В-третьих, на наших глазах типографика и шрифтовой дизайн становятся отдельной узнаваемой дисциплиной с собственной профессиональной литературой, множеством возможностей для получения образования и растущим пониманием её значения широкой аудиторией. Благодаря этим трём аспектам работа в области типографики и дизайна шрифтов сегодня более увлекательна, чем когда бы то ни было.

Джерри демнострирует оригинальный постер Олимпийских игр в Мюнхене (1972), созданный дизайнером Отлом Айхером.

Какова роль Герарда Унгера на курсе? Как много времени Герард проводит со студентами?

Герард — такая же ключевая фигура для MATD, как Фиона и я. Герард посещает нас шесть раз в год, каждый раз проводя здесь по шесть дней. Он освещает в своих лекциях очень широкий круг вопросов и устраивает всему курсу встряску. Он не позволяет студентам останавливаться на результате, который просто «довольно неплох», он подталкивает их дальше. При этом Герард ведёт себя исключительно терпеливо и деликатно, когда студенты находятся в поисках вдохновения. Герард также способствует проведению многих лекций и отвечает за половину наших выездных практик. Я думаю, мы хорошо друг на друга влияем и дополняем друг друга. К тому же мы добрые друзья.

«Студенческие проекты — это прежде всего инструменты обучения. Ну а если шрифт удаётся издать и получать за него какие-то деньги, то это хороший бонус!»

Кто из гостей и приглашённых лекторов посещал курс в последнее время? Какие темы особенно интересуют студентов?

Многие приглашённые лекторы выступают у нас каждый год в дополнение к семинарам и лекциям Майкла Тваймана, Джеймса Мосли и Виктора Голтни с шестидневной программой. В прошлом году у нас прошло несколько мастер-классов: двухдневная встреча с Уэйном Хартом, посвящённая резке по камню, и мастер-класс Мартина Эндрюса по глубокой печати. К нам приезжали такие гости, как Ричард Гресби, Джон Хадсон, Пол Барнс и Мира Тиссен, а также были гости с программами на несколько дней: Том Грейс, Дэвид Бржезина, Мигель Соуза. У нас также есть лекторы для всех совместных МА-программ — Дэвид Пирсон, Лоуренс Пенни и ещё дюжина учёных-исследователей, представляющих свои работы.

Каким должен быть успешный студенческий проект выпускника MATD?

Студенческие проекты — это прежде всего инструменты обучения. Лучшие проекты помогают студентам стать отличными шрифтовиками, способными создавать исключительные шрифты сразу после того, как они выпустились из Рединга, и умеющими отлично работать в команде. Ну а если шрифт удаётся издать и получать за него какие-то деньги, то это хороший бонус!

Есть другая категория студентов: они не погружаются глубоко в дизайн шрифта, для них учебные проекты — это опыт другого рода, и им нужно помочь сфокусироваться на том, что будет для них наиболее полезно в будущем. Скажем, у нас в Рединге есть студенты с десятилетним опытом разработки программного обеспечения или двадцатилетним стажем в книжном дизайне. В таких случаях учебные цели и задачи должны корректироваться, чтобы обеспечить максимальную эффективность обучения и соответствие дальнейшей работе студента.

Но в любом из этих случаев важно, чтобы выпускники покидали стены Рединга с любовью к типографике и шрифтовому дизайну и с незашоренным восприятием как самих себя, так и нашей дисциплины.

На последнем выступлении на конференции TypoBerlin вы отметили, что среди студентов Рединга всё большее количество мест занимают немецкие студенты. В Германии активнее других стран, на ваш взгляд, развивается искусство шрифта и типографики? Или же это спад интереса в Великобритании?

Немецкие студенты всегда активно интересовались нашим курсом, а в последние годы, кажется, особенно. Германия — уникальный рынок в Европе, он не только зрелый в типографическом плане, но и достаточно велик, чтобы поддерживать как местные образовательные учреждения, где учат дизайну шрифта, так и индустрию издательства шрифтов. И для этого не нужно ни переводить тексты с немецкого, ни изыскивать возможности продавать шрифты в других странах. На TypoBerlin я слегка поддразнил аудиторию, хотя следовало бы задать вопрос: «Если рынок дизайнеров насыщен, как может молодой дизайнер выделиться среди прочих, чем отличиться?» Эта проблема растёт с каждым годом, она уже актуальна для дизайнеров во многих других странах.

Если говорить о Великобритании, то я не думаю, что здесь интерес к шрифту и типографике снижается, напротив, он растёт. Мы видим это по количеству бакалавров, магистров, аспирантов. Однако рынок в Великобритании иной: он интернациональный. Здесь работает много талантливых профессионалов из других стран, и в то же время дизайнерские навыки и умения активно экспортируются из Великобритании. Если говорить о творческой индустрии, то Лондон — самый интернациональный город Европы. Хотя города вроде Берлина довольно привлекательны для дизайнеров-фрилансеров (в основном благодаря более низкому прожиточному минимуму), всё же именно Лондон — город, где крутятся самые большие деньги в нашей индустрии.

Технологии шрифтового производства последние десять лет развивались стремительно. Сегодня хороший шрифтовой дизайнер — это ещё и технолог, программист. Как это повлияло на подход к преподаванию шрифта, как изменилась практическая методология?

В последние годы от дизайнеров ожидают больше технической подкованности, и ожидания эти растут, но постепенно и не радикально. Конечно, многому нужно учиться, что-то кажется очень сложным, но ничего не перекрывает путь к профессии дизайнера, от него не требуется учёной степени в программировании. Если у графического дизайнера есть мотивация, он легко овладеет техническими навыками для работы в шрифтовом дизайне. Здесь ничего нового — графическим дизайнерам приходится осваивать такие языки разметки, как SGML, XML и подобные. И то, что эту тему активно обсуждают, — следствие не серьёзных сдвигов в требованиях к дизайнерам шрифта, а в короткой памяти обсуждающих. В словолитнях работает много технически подкованных специалистов, которые учились, читая онлайн-ресурсы или посещая краткосрочные мастер-классы. Так что, полагаю, никакой проблемы в этом нет: дизайнерам всегда важно было разбираться в технических сторонах своей деятельности, но никогда для этого не требовалось специального университетского образования.

Настоящая проблема сегодня заключается в развитии навыков разработки нелатинских письменностей — в этой области шрифтового дизайна как раз произошли фундаментальные изменения. Уровень знаний, необходимый для создания качественных проектов, таков, что самостоятельно приобрести эти навыки не получится. Начинающему дизайнеру для работы с незнакомыми письменностями необходимо умение исследовать и творчески осмысливать задачу — развить эти качества в себе самостоятельно попросту невозможно. Кроме того, к сожалению, по многим системам письменности не найти информации — нет общедоступных ресурсов. Сегодня шрифтовой дизайн из ремесленной деятельности превращается в полноценную профессию со своим кругом знаний и накопленным опытом. Мы всё ещё находимся в начале этого процесса, но через каких-то десять лет это станет для всех очевидным фактом.

«При отсутствии (в России) системы студенческих займов или стипендий студенты могут полагаться только на свои личные финансовые возможности или возможности своей семьи. Это просто безумие, это ставит талантливых людей в безвыходное положение!»

Каковы сегодня варианты развития карьеры у выпускника программы Рединга?

Многие выпускники устраиваются в словолитни, такие как Dalton Maag, Fontsmith или Hoefler & Co. Внушительное количество выпускников работают в Monotype, Adobe и Microsoft. Некоторые работают самостоятельно, публикуя шрифты через сторонние словолитни. Важно упомянуть такие словолитни, как TypeTogether и Rosetta Type — две динамично развивающиеся компании, основанные нашими выпускниками (Дэвид Бржезина, Вероника Буриан. — Прим. ред.) Около трети выпускников связаны с преподаванием — на полной или частичной занятости, и их число увеличивается, всё больше выпускников хотят развивать карьеру в том числе и в этой области. Пока количество шрифтовых школ растёт, эта тенденция сохранится. Примерно треть возвращаются к работе графическими дизайнерами, занимаясь шрифтовым дизайном лишь время от времени.

Почему, на ваш взгляд, русские шрифтовые дизайнеры выбирают Голландию, а не Англию для продолжения образования? Дело в экономии?

Вам лучше спросить об этом у них, конечно, но у меня такое впечатление, что определяющий фактор для российских абитуриентов всё же финансовый. И поскольку нет системы студенческих займов или стипендий, студенты могут полагаться только на свои личные финансовые возможности или возможности своей семьи. Это просто безумие, это ставит талантливых людей в безвыходное положение!

В чём, на ваш взгляд, основные отличия программ Рединга и Королевской академии искусств в Гааге?

Почему вы предлагаете сравнивать только с KABK, а не с Porto или, например, с Elisava, FADU-UBA или Gestalt? На последней выставке студенческих работ на конференции Ampersand было представлено больше тридцати учебных заведений. Из вашего вопроса можно сделать ошибочный вывод, что есть всего два места, где можно обучиться шрифтовому дизайну.

Теперь о различиях между Редингом и KABK: мы не художественный институт, а университетская программа, которая взаимодействует с другими направлениями университета Рединга, у нас 40-летний опыт присуждения учёных степеней и преподавательских исследований в области типографики. Студенты Рединга способны вести дискуссии на высоком уровне, проводить исследования в области шрифтового дизайна, зачастую весьма новаторские.

Наши студенты работают над шрифтами, которые обеспечивают их коммерческими заказами, пишут научные работы, позволяющие им заниматься преподавательской деятельностью, а также помогают развиваться другим дизайнерам. Когда наши студенты выпускаются, они публикуют соответствующие шрифтовые работы и диссертации, авторитетные и весомые, а не условные плакаты. В этом наши сильные стороны. Во всём мире образовательные учреждения, где обучают шрифтовому дизайну, ориентируются на то, что делаем мы.

Софья Сафаева
Софья Сафаева

Кинорежиссёр, училась на курсе MATD в 2005–2006 годах

Меня иногда спрашивают, не жалею ли я, что училась в Рединге, имея в виду, что теперь я занимаюсь кинорежиссурой. Я отвечаю, что нет. Есть некоторое сходство в профессиях, с которыми я столкнулась. Режиссёр занимается фильмом целиком, уделяя внимание и каждой отдельной его стороне. Шрифтовой дизайнер создает единый шрифт, уделяя внимание каждой букве.

Сложно говорить детально о своём обучении, которое закончилось 8 лет назад и учитывая мою нынешнюю нешрифтовую направленность. Мне запомнилась фантастическая работоспособность педагогов на курсе, их желание помочь студентам в интенсивном обучении.

Состав студенческой группы был интернациональный, мои однокурсники обладали разным профессиональным опытом, хотя все так или иначе были связаны с визуальными искусствами.

Книги, без которых не обойтись шрифтовому дизайнеру и типографу, на взгляд Джерри Леонидаса?

На этот вопрос сложно ответить, не зная, какие у читателя ограничения по времени и каков уровень его подготовки. Существует 14 ключевых тем для обсуждения в MATD, и я выбираю подходящую литературу в зависимости от вопросов, которые мы собираемся обсуждать. Спорная, полемичная книга или статья может быть более полезна в ситуации, когда участники ведут модерируемую дискуссию. Однако тот же самый текст может ввести читателя в заблуждение, если он знакомится с ним самостоятельно, без комментариев. (Я постепенно публикую в интернете списки литературы по нашим семинарам, но это процесс не быстрый.)

Также я никогда не включаю в список рекомендованного чтения такие книги, как «Основы стиля в типографике» Роберта Брингхерста или «История графического дизайна» Филиппа Меггса, потому что эти издания есть у каждого дизайнера и включение их будет повторением очевидного. Ещё я не включаю некоторые специализированные издания (такие, как «Inside paragraphs» Сайруса Хайсмита, к слову, очень хорошее издание), поскольку я предпочитаю обсуждать проблемы межбуквенного расстояния по методами Трейси и Даудинга (имеются в виду книга Уолтера Трейси Letters of Credit и эссе Джеффри Даудинга Finer points in the spacing & arrangement of type. — Прим. ред.) и на конкретных образцах, например сравнивая печатную страницу Дидо и публикацию в Instapaper, набранную шрифтом Elena Николы Дотина.

Итак, какие книги? Вот опубликованный список для поступающих на курс MA, и я считаю его хорошей отправной точкой. Он также включает множество комментариев к журналам и блогам, которые во многом могут сформировать мировоззрение типографического дизайнера. Периодически я обновляю этот список, однако свежим исследованиям предпочитаю те, которые уже доказали свою значимость.

Список учебных заведений, обучающих шрифтовому дизайну (составлен Джерри Леонидасом):

  1. University of Aveiro, Авейру, Португалия
  2. Elisava, Барселона, Испания
  3. FADU-UBA, Буэнос-Айрес, Аргентина
  4. KABK, Гаага, Нидерланды
  5. Gestalt, Вераскус, Мексика
  6. Atelier national de recherche typographique (ANRT), Нанси, Франция
  7. ESAD, Амьен, Франция
  8. Type@Cooper, Нью-Йорк, США
  9. ZhdK, Цюрих, Швейцария
  10. ECAL, Лозанна, Швейцария

Michael Twyman, р. 1934 — почёт­ный про­фес­сор от­де­ле­ния ти­по­гра­фи­ки и ви­зу­аль­ных ком­му­ни­ка­ций Уни­вер­си­те­та Ре­дин­га, ав­тор ря­да ра­бот по ис­то­рии ти­по­гра­фи­ки и ис­кус­ства ли­то­гра­фии, ис­сле­до­ва­тель гра­фи­че­ско­го ди­зай­на. — Прим. ред.

James Mosley — глав­ный хра­ни­тель биб­лио­те­ки St Bride Printing Library (Лон­дон, 1958–2000), ис­то­рик ти­по­гра­фи­ки, ав­тор мно­же­ства эс­се, об­зо­ров и мо­но­гра­фий об ис­то­рии пе­чат­но­го ре­ме­сла и ти­по­гра­фи­ки. Пре­по­даёт в Уни­вер­си­те­те Ре­дин­га, на кур­сах в Ли­о­не, Шар­лот­свил­ле и дру­гих. Ав­тор бло­га о ти­по­гра­фи­ке Typefoundry. — Прим. ред.

Gerard Unger, р. 1942 — ни­дер­ланд­ский гра­фи­че­ский и шриф­то­вой ди­зай­нер. В 1963–1967 го­дах учил­ся в Ака­де­мии Рит­вельда в Ам­стер­да­ме. Про­фес­сор ти­по­гра­фи­ки Лей­ден­ско­го уни­вер­си­те­та и при­глашён­ный пре­по­да­ва­тель Уни­вер­си­те­та Ре­дин­га. Ра­бо­та­ет как не­за­ви­си­мый ди­зай­нер с 1972 го­да, со­зда­тель ди­зай­на мно­же­ства по­что­вых ма­рок, ло­го­ти­пов, фир­мен­ных сти­лей, книг, жур­на­лов и ка­та­ло­гов вы­ста­вок. Ав­тор кни­ги о фи­ло­со­фии чте­ния Terwijl je leest, ко­то­рая бы­ла пе­ре­ве­де­на на не­сколь­ко ев­ро­пей­ских язы­ков. — Прим. ред.

Victor Gaultney — ме­ди­е­вист, спе­ци­а­лист по ма­те­ма­ти­ке и му­зы­каль­но­му ис­кус­ству Сред­них ве­ков и Воз­ро­жде­ния, вы­пуск­ник кур­са MATD 2002 го­да, ла­у­ре­ат кон­кур­сов «бук­ва:раз!» и TDC с мно­го­язы­ко­вым про­ек­том SIL. — Прим. ред.

Интервью
Учёба
Леонидас
38391